Пентаграмма семи чувств

[Анастасия]

Согласна со всеми, глава очень хорошая!)
Так радостно от того, что они выбрались...Теперь она на свободе - разве это не чудо? Теперь главное, чтобы их никто не догнал..
Полин, так все чувства передать..ммм..., как я всегда говорю - твой конек - это описания))
ну, а все мои подозрения насчет этого парня устояться со следующей главой...хм..ждем следующую главу!

[(Полина.П)]

Глава 19

Мне помогают доковылять до какого-то частного строения, потом рассказывают, где спальня, и я, не тратя жизненную энергию на раздумья, на ощупь иду к ней. Мой спаситель в это время, судя по звукам, идет в ванную, принимать душ. Я же, обессилев, нашарив выпуклость на двери, поворачиваю ручку и медленно вхожу в комнату, вытянув вперед руки, лишь бы не запнуться за что-нибудь. Тут мои руки натыкаются на что-то гладкое и словно стеклянное, а затем эта опора исчезает, и через секунду слышится звук разбитого хрусталя.
Вот черт. Надо будет извиниться перед моим теперь уже бывшим сторожем…
Пальцы цепляются за что-то тряпочное и мягкое, отчего я довольная поворачиваюсь в ту сторону, тщательно ощупывая стоящий передо мной предмет. Им оказался диванчик, что окрыляет меня до невозможности. Потихонечку укладываясь на него понимаю, что теперь диван – мой любимый предмет мебели. Как же мне не хватало этой мягкости, этого удобства в том месте, где меня держали!
Я умещаюсь на диванчике, поджимаю под себя ноги и тут же засыпаю. Мне снится яркое красочное воспоминание о своей лучшей подруге и о том, как однажды мы устроили пикник за городом, наделав кучу фотографий, потом начался ливень, и мы, не успев добежать до ближайшей автобусной остановке, примчались в какой-то маленький поселок. Там пришлось стучаться в каждую дверь, и в итоге нас приняла какая-то добрая бабушка, которая напоила нас чаем и отдала свежеиспеченные приятно обжигающие руки пирожки. Как раз до этого дня моя Лина рассталась с парнем, а прогулка была устроена именно для того, чтобы ее отвлечь, и старушка надавала ей кучу неплохих советов. Вообще мы с подругой были не очень горазды на общение со старшим поколением – подростковый максимализм, переходный возраст и все такое, но с этой бабулькой мы стали чуть ли не самыми лучшими собеседниками. Она оставила нас на ночь, так как автобусы по вечерам уже не ходили, а у меня и у Лины резко сели мобильники, отчего когда мы наконец на следующий день вернулись домой, нам сильно влетело от родителей. Почему-то нам даже в голову тогда не пришло попросить телефон у старушки… Короче нас посадили под домашний арест, но мы все равно сбегали из дома и тусовались на улице. За это нам влетало еще больше, но меня всегда вытаскивала старшая сестра, а у Лины папа добрый, поэтому буквально через пару дней мы вновь шли гулять до вечера, иногда напиваясь, а иногда веселясь просто так. Короче, подводя черту, могу сказать, что это был один из моих лучших дней.
День, который я никогда не забуду.
Просыпаюсь от запаха манящих булочек и понимаю, что у меня урчит в животе. Глажу его, пытаясь успокоить разбушевавшиеся кишки, и веду носом, вбирая весь прекрасный аромат хлеба.
- Кто это там проснулся? – улыбающимся голосом говорит мой спаситель неподалеку от меня. Его голосу вторит небольшое эхо, отчего я понимаю, что мы находимся в довольно большом помещении, в котором не так уж и много предметов.
Чувствую, что губы расплываются в улыбке, и сладко потягиваюсь, отчего что-то тканное соскальзывает с моего тела на пол.
- Одеяло? – удивленно спрашиваю я, затем щупаю пальцами поверхность под головой – подушка.
Слышатся шаги, и мой бывший сторож садится рядом со мной, приминая под себя часть пружинистого матраса диванчика.
- Да, я решил, что раз уж ты три года провела без удобств, ты бы захотела чего-нибудь мягкого, - с этими словами он поднимает упавшее к подножью диванчика одеяло и бережно укрывает меня им. – Кстати, я тебе принес булочки.
Запах усиливается, словно изумительный хлеб приближают к моему лицу, затем я чувствую, как меня берут за руку и кладут в раскрытую ладонь хрустящую капельку шершавую маленькую булочку. То, что надо – а то после трех лет одинакового питания мой желудок сможет, наверное, теперь переваривать только хлеб да молоко.
Я с восторгом подношу волшебный запах к своему лицу, и вдыхаю полной грудью, попросту обалдевая от столь яркого и насыщенного горячего аромата, раздувающего ноздри. Кружится голова, меня окрыляет восторг, а я приподнимаюсь над кроватью с помощью моего спасителя, и, устроившись в сидячее положение, отрываю пальчиками небольшой кусочек и отправляю его в рот, неспешно раскусывая. Это волшебно, фантастично, невероятно! Из горла вырывается стон, и уже через несколько секунд от булочки не остается ничего.
- Можно еще? – спрашиваю я.
И тут в мою руку кладут еще одну булочку, по ощущениям на пальцах, с кунжутом. Во вторую руку еще одну. Я съедаю их, затем прося еще парочку. Наконец желудок успокаивается, и я больше не прошу добавки, лишь глуповато и счастливо улыбаюсь.
- Безумно вкусно! – восклицаю я, все еще находясь в сытом блаженстве. – А кто же этот превосходный пекарь? – спросила я, желая не оставаться в долгу.
Слышу колыхание ветра в легкой ткани, а потом его теплые пальцы начинают ласкать мою кожу на шее, отчего я и вовсе расслабляюсь.
- Я, - по голосу я понимаю, что мой спаситель смущен, что придает ему некое милое очарование.
Отвешиваю воображаемый поклон в сидячем положении, и благодарю молодого человека от всей души.
- Безумно вкусно! Тебе нужно этим профессионально заниматься! – пытаюсь я убрать его смущение.
- Спасибо, но вообще-то у меня итак своя пекарня, - в его голосе звучит гордость за свое детище, которая заставляет меня улыбнуться. – А теперь пойдем, я кое-что приготовил для тебя, - говорит он. – Ты не против, если я возьму тебя на руки?
По-правде говоря, я бы хотела до скончания жизни ходить самой, босиком по траве, но коли это с моей реабилитацией пока невозможно, соглашаюсь на предложение моего бывшего сторожа. Его руки приподнимают меня над землей, и уносят в ту сторону, откуда дует ветер, скорее всего, на запад, раз уж ветра у нас такие – западные.
Нас дергает то в одну сторону, то в другую, потому что походка у моего бывшего смотрителя слегка пружинит. Но это не причиняет дискомфорта, наоборот, мне даже нравится такая непринужденная манера ходьбы.
Молодой человек как-то перехватывает меня поудобнее, и отпирает входную дверь, после чего на мое тело распространяется тепло, и я чуть ли не мурчу от удовольствия и понимания того, что я наконец-то чувствую солнце не через деревянную решетку на оконной раме, а вот так, вживую. И неважно, что будет потом, не имеет значения завтрашний день, важен лишь этот момент слияния с небесным светилом, щекочущим мои обнаженные пятки. Как же я соскучилась по нему!
Вокруг продувает легкий, свежий, вольный ветерок, который бывает только за городом и который всегда почему-то мне напоминает детство.
Через некоторое время мы останавливаемся, и меня медленно опускают на землю, из-за чего я ухватываюсь за шею моего спасителя покрепче, чтобы не упасть. Он бережно опускает меня на землю, которая оказывается вовсе не привычной и ожидаемой рыхлостью, а огромным покрывалом, вроде простыни, но только еще более мягким. Мой бывший сторож опускается рядом со мной.
- Я решил, что после стольких лет взаперти, ты, наверное, захочешь провести время на улице… - как-то неуверенно говорит он.
Я улыбаюсь, чтобы как-то его взбодрить.
- Да, ты все правильно подумал. Это замечательно…
И с этими словами я укладываюсь на спину, чувствуя, что под «покрывалом» находится еще пружинистая, покрытая росой трава.
- Я что, так мало проспала? – спрашиваю я, нежась в лучах утреннего солнца.
Следом идет некоторая пауза. Наверное, собеседник не ожидал моего вопроса и сейчас находится в неком ступоре.
- Вообще, на самом деле, ты спала около полутора суток.
Ого. Понятно, почему мое тело так не желало разгибаться, и почему я съела столько булочек.
Ветер выбивает мои волосы из-за уха и начинает с ними играть, рассыпая волосинки по щекам, словно шелковые ниточки. Хочется заправить их обратно, но я не двигаюсь.
- Как тебя зовут? – спрашиваю я наконец, прерывая молчание.
- Андрей, - машинальным голосом отвечает он.
Хорошее имя. Мне всегда оно нравилось…
- А сколько тебе лет?
- Девятнадцать, - так значит, мой спаситель все-таки юноша, как слышалось по голосу, а не мужчина, как виделось по поступкам, - а тебе?
Я усмехаюсь, пытаясь припомнить свой возраст в день свадьбы моей сестры, когда все изменилось, и прибавляя к той цифре еще три.
- Семнадцать. Я родилась 28 июля.
Слышится смешок.
- Тогда тебе уже восемнадцать. Сегодня уже конец августа, - с улыбкой в голосе говорит мой спаситель. – Надо бы отпраздновать твой день рождения! Восемнадцать – это важная дата!
Я качаю головой в ответ.
- Смеешься? После всего я как-то не горю желанием что-либо праздновать…
Его энтузиазм подыхает, как спущенный воздушный шарик:
- Хорошо… Не будем.
Чувствую какую-то вину за спад в его настроении, поэтому стараюсь как-то сменить тему, сглаживая размолвку.
- Расскажи о себе, пожалуйста, хоть что-нибудь. А то я-то тебе рассказала свою историю, и было бы очень любезно, если бы ты ответил мне взаимностью…
Вновь доносится смешок с его стороны.
- Думаю, тебе пока не стоит знать что-либо обо мне. Это может быть опасно, - говорит Андрей.
Хмурюсь, и длинные ресницы щекочут веки.
- Почему? - спрашиваю я.
- Потому что, - с неким раздражением обрывает мой спаситель.
Значит так, да? Окей. Больше я с тобой вообще разговаривать не буду.
Издалека доносится шум притоков. Мы что у воды? Широкими протяжными звуковыми волнами на меня то и дело нахлынывает шуршание мелких камешков, переворачивающихся из стороны в сторону, и тихий, журчащий звук речки. Вдыхаю полной грудью, и окончательно удостоверяюсь в том, что рядом с нами водоем - по влажному привкусу воздуха, окружающему меня.
Мой план не разговаривать с моим спасителем летит ко всем чертям из-за дурацкого любопытства.
- Где мы? - задаю я интересующий меня вопрос.
- На Амуре. И до ближайшего города два часа езды, если ты об этом.
На самом деле я не об этом, но спасибо за информацию.
- А почему ты привез меня именно сюда? - уже и не надеюсь на ответы, просто вырывается сквозь губы.
Какая-то птичка чирикает мне в ответ.
- Просто у меня тут жила раньше мама, - после некоторой паузы рассказывает парень.
- А сейчас она где?
Вновь пауза, которая показывает мне, что вопрос был неуместен.
- Она умерла, когда мне было восемь, и то я об этом узнал лишь в четырнадцать. Она никогда не жила с нами, я даже и не знал ее.
Я поджимаю губы.
- Прости. Не стоило, наверное, спрашивать...
И тут кое-что вспоминается.
- И все-таки ты не ответил. Почему именно сюда?
Ветер поднимается сильнее, выкрикивая всякие бурные словечки и качая высоко над нами тяжелые кроны деревьев.
- Просто здесь нас никто не будет искать.
Это предложение настораживает меня. Я все еще помню те ужасы, которые приключались со мной, когда я была под колпаком у хозяина, торговавшем секс-рабынями. Неужели есть возможность, что я вновь туда вернусь?
- А нас ищут? - с легким, сдерживаемым трепетом и страхом спрашиваю я.
- А ты думала, что нет? - словно грустно усмехаясь, произнес он.
По крайней мере, я на это надеялась.
Наверное, эта тема исчерпана. Может, начать говорить о чем-нибудь другом?
- Почему из всех девушек ты выбрал для спасения именно меня?
Ответ последовал вновь не сразу. За то время, пока Андрей над ним думал, я уже успела пересчитать все воображаемые облака, проплывающие над моей головой по воображающему небу.
- Думаю, что кого бы я ни выбрал, она бы все равно спросила то же самое. Хотя на самом деле я никого не выбирал. Меня приставили в надсмотрщики к тебе, хотя я даже и не догадывался, что в той комнате лежит человек, да еще и для таких целей... - почему-то я ему действительно поверила. Это не звучало как оправдание, его слова были похожи скорее на откровение или раскаяние, обличение души. - А потом я услышал твою историю... Хотелось помочь кому-нибудь еще, но слишком мало времени оставалось на все, поэтому я спас только тебя.
Целая исповедь звучит для меня, и я удовлетворяю свое любопытство. Пожалуй, на сегодня об этом хватит. И все-таки остается еще кое-что, чего мне не хватает для полного расслабления и насыщения информацией.
- Как ты выглядишь? - спрашиваю я и стараюсь приподняться на локте. Парень помогает мне, поддерживая за плечо.
- А почему ты спрашиваешь? - вдруг задает он параллельный вопрос.
Я нахмуриваюсь, стараясь поточнее описать ему свои чувства:
- Просто раньше я очень любила рассматривать людей, подмечая какие-нибудь особенности их внешности не заметные на самый первый взгляд, например, маленькую горбинку на носу или родинку прямо под корнями длинных волос, у шеи, или родимое пятнышко на плече в виде чего-нибудь экзотичного... И сейчас мне бы хотелось знать, как выглядит тот, кто спас меня, - говорю я, намекая на то, чтобы он описал себя, но тут же спохватываясь, придумывая себе новое задание. - Хотя нет! Лучше просто не шевелись, а я буду угадывать, - предлагаю я.
Тяну руки в его сторону, и они нащупывают его лоб. Он оказывается гладким и довольно широким. Поднимаю пальцы выше и ощущаю мягкие, шелковистые прядки волос.
- Ты блондин? - предполагаю я и получаю кивок в ответ.
Отлично. У него не очень длинные, и не очень короткие светлые волосы, челка у которых занавешивает ему глаза, хотя почему-то при первом прикосновении я их не чувствовала. Спускаюсь ниже. Цепкие пальчики нежно очерчивают нос и шутливо нажимают на его основание, отчего с губ парня срывается смешок.
- У тебя веснушки? - вновь выдвигаю предположение я.
Мой бывший сторож усмехается.
- Не угадала.
Не особо расстроившись, спускаюсь еще ниже. Указательным пальцем ненароком задеваю его влажную мягкую губу, и непроизвольно прохожусь по ней подушечками всех пальцев, ощущая сладостное оцепенение где-то внутри себя. Закончили с губами, идем ниже. Очерченный, остренький подбородок и высокие скулы, по которым я провожу два раза, с благоговением ощупывая свежевыбритую кожу. Затем ладонь съезжает на шею и ложится на плечо. И указательным пальцем левой руки я чувствую где-то у Андрея на верху спины тоненькую полосочку взбугрившейся кожи, словно вылепленную волну из пластилина.
- Это, что, шрам? - спрашиваю я, нежно водя по нему вдоль и поперек, пытаясь запомнить эти ощущения.
- Да.
- А откуда?
Чувствую, как под моим дыханием и прикосновениями парень начинает дрожать. Хотя по сравнению с моими вечно холодными руками его кожа кажется как в лихорадке - может, он дрожит от перепада температур?
Парень дергает плечом, отчего моя рука слетает со шрама, и поправляет свою одежду, под которую мои руки уже успели забраться. Я осознаю, что зашла дальше, чем положено, но уже привыкла к тому, чтобы прикасаться к мужчинам, и поэтому как-то даже не уделяю этому внимания. А вот Андрей, кажется, придает этому огромное значение…
- Ты вообще ничего не будешь мне рассказывать о себе? – с немного обиженной интонацией интересуюсь я.
Парень ничего не отвечает, что практически выводит меня из себя. Если он и на это сейчас не ответит…
- Отлично. Можешь хотя бы назвать свой цвет глаз, а то, увы, я этого нащупать не могу…
- Серые, - с каким-то сожалением говорит парень. – Прости, что ничего не говорю о себе, но так, правда, лучше. Быть может, когда-нибудь ты поймешь… - я уже хочу фыркнуть, но он продолжает. - А шрам я получил, когда в шесть лет напоролся на гвоздь.
Ого. Больно, наверное!
Есть вещи куда более интимные, чем разговор по душам или секс. К примеру, нежные, неторопливые слова признания в любви, или прикосновение к давно забытому шраму… деление на двоих одной курткой или зонтиком, один вечер, проведенный за бриллиантовым молчанием и пониманием без слов…

[ANNA]

Ох....Какие они милые...
три года провести черт знает где и наконец-то оказаться на свободе...Ох.....
Андрей вообще молодец...помогает ей... Хочет восполнить, то что она потеряла...пытается понять ее...
а еще как она щупает его...оооох...
Жду с нетерпением проду...

[(Полина.П)]

Ника с Максом милые, Карина с Андреем милые... Все прямо плюшевые.
Да. Для Карины это счастье - свобода...
Конечно пытается. Просто он кое-что скрывает... Вот и пытается исправить положение, не выдавая тайну.
Всего ощупала... Но ведь по-другому никак.

[ANNA]

ахахха...да да да...все милые плюшевые мишкиииии....
Скрывает??? Ну я кажется догадываюсь о чем ты, но я молчу...
А она попозже будет ощупывать его еще в каких нибудь других местах????

[(Полина.П)]

Мишки... С колбасой в руках.
Неееет...даже ты не догадываешься....У этого паренька несколько секретов...
Вот так и знала, что ты спросишь!,. Не знаю пока...

[ANNA]

Вот так и знала, что ты спросишь!,. Не знаю пока...

Блииин! Неужели я на столько предсказуема???

[Валерия Ильященко]

Хорошая пара.Так приятно,когда понимаешь,что на земле есть еще хорошие люди.Как так получилось,что Андрей попал охранником в притон,так еще и не знал,чем там занимаются?
Как ужасно ничего не видеть. Видеть просто темноту,ни одного яркого пятна и так всю жизнь

[(Полина.П)]

да. хочется верить в то, что люди не перевелись еще..
а вот как он туда попал узнаете позже..
вообще ужасно. я как представлю...в дрожь бросает.

[Маруся]

Ой, я так рада за Карину. Не дай бог кому-либо испытать то, что испытала она за прошедшие три года. Представляю как она рада своему освобождению.
Андрей точно что-то скрывает и я тоже по-моему догадываюсь. Правда пока не все понимаю.

А она попозже будет ощупывать его еще в каких нибудь других местах????

Эх Аня. Ну вот только это тебя интересует.