Начало. История Белого Волка

[Аннабет=)]

Вашкова - это чья фамилия?
Чего это Ромка задергался?
Жду продолжения))

[Мурочка]

Вашкова - это чья фамилия?

Ну, это Иркина подруга
Если непонятно, я переделаю

Чего это Ромка задергался?
Жду продолжения))

Узнаете, узнаете)))

[Аннабет=)]

Вашкова - это чья фамилия?

Ну, это Иркина подруга
Если непонятно, я переделаю

Да неее. Все хорошо)))
Это я так, на другого подумала)

[Мурочка]

(Ооо, теперь большая)
Но не прошло и пяти минут, как вернулся обратно, и просидел там почти целый урок. Идти мне было некуда.
« На уроки иди!!!- зверствовал рассудок. Уроки - это хорошо, надо бы, но… что же мне там делать? Труды и история: на трудах все равно замена и, скорее всего, репетиция концерта на день влюбленных, а я буду только мешаться под ногами. А история.… На историю лучше идти утром и не выспавшимся: Лидия Михайловна так вычитывает материал, словно поет, спокойно и ровно, ее речь льется колыбельной, и тогда не остановиться: засыпаешь, засыпаешь и засыпаешь. А дальше… фу, физика. Страх, как ненавижу физику!!! И что делать?
« Позвони Женьке»,- заикнулся «кто-то» внутри. Уже неплохо, но когда я позвонил, этот человек напрочь не понял мои проблемы, в десятый раз повозмущался и прочитал нотацию.
« Конец света! Тоже мне! Спрятаться негде! А я чем помогу, а?- мы с Женей, вообще, редко ссорились, а вот ссорой это назвать трудно, по крайней мере, такая манера разговора уже вошла в привычку. Если мы и ссорились, то это была настоящая ссора с наживными ранениями, ободранными брюками и кровью на теме.
« А сердце что говорит?- сердце… сидит в углу и молчит.
Я досидел до конца урока. Со звонком я пулей выскочил из кабинета и направился к входной двери, чтобы слинять. Правда, перед этим незаметно прокрался в класс и взял куртку. На мое счастье, когда я вышел, в коридоре стояла директриса и отслеживала вот таких вот, как я, гуляк. Одним прыжком я вскочил на лестницу. К главному входу можно было добраться двумя путями: главным коридором и через второй этаж, мимо кабинета физики, биологии и астрономии и вниз по лестнице. Я так бежал, что чувствовал, что скоро рухну на землю, а тут еще Вашкова впереди…. Что? Вашкова? От легкого шока я затормозил и проехался на приличное расстояние, пока не врезался в подругу Иры, которая в тот момент обернулась назад, и свалил ее с ног.
- Ненормальный, что ли?! – заорала девочка,- ходить нормально научись!
Я потер голову и нащупал образовавшуюся гулю. Прекрасно! Вашкова стояла передо мною, как директриса, которая словила прогульщика. Скажем прямо, вид у нее был и вправду суровый. Я осторожно поднялся и почувствовал легкое прикосновение к телу.
-Вика, с тобой, все в порядке?- спросила Ира, вид у нее был перепуганный.
-Как тут быть в порядке, покуда носятся по коридорам такие идиоты,- сейчас Вашкова
больше походила на капризного ребенка.
- Я извиняюсь,- я, все еще держась за лоб, попытался встать. Девочки, обе с серьезными лицами, помогли этому.
- Он еще извиняется? А если бы я убилась?
- Не, не убилась. Для этого талант особый нужен!- скривился я. На минуту, показалась, что подруга Иры и впрямь расплачется. Ее глаза стали наполняться слезами, она развернулась и убежала прочь.
- Вика! Вика!- позвала Ира.
Я спохватился и схватил девочку за руку, а она лишь бросила на меня свирепый взгляд.
Вот так мой побег из школы удачно сорвался, но я не пожалел об этом. Напротив, я принялся искать двух девочек по запаху, равномерно вдыхая воздух. Найти их не составило огромного труда: как и подозревал, они находились в девчачьем туалете.
-Я еще раз извиняюсь,- сказал я, прячась за стенкой. Вашкова ничего не ответила: она гордо подняла голову и вышла, задев мое плечо. Только тогда я ощутил, что ушиб левый локоть.
А Ира осталась стоять на месте. Я высунулся.
- Нелепо получилось?- ее взгляд оставался таким же холодным, укоризненным и пуле непробиваемым.
-Да, нелепо.
-Она сильно обиделась?
Она поразмыслила и затем ответила.
-Да, обиделась.
- Я же извинился. Я не хотел.
«Почему ты оправдываешься?- прозвучали мысли Иры в моей голове. А, правда, почему?- «Почему ты себе делаешь себе такую репутацию?»
-Я не знаю.
- Что? Извини…,- Ирка вытаращила глаза.
- Не обращай внимание. Я - Рома,- и я протянул руку.
- Извини, мне на урок пора,- пролепетала она и вышла, но тут я успел ее остановить.
- А у тебя какой урок?
- Физика.
- О, а у меня тоже! Можно я тебя проведу?
- А ты разве не спешишь?
- А ты спешишь?
-Да.
-А я нет!- и захихикал. Ира посмотрела на меня, как на сумасшедшего. Не хватало ей только покрутить указательным пальцем напротив виска, но, похоже, она была не таким человеком, как ее подруга.
- Ну, давай.
И мы тронулись. Я, расспрашивая, старался познать ее натуру. Ира заметно отличалась от всех тех, с кем я общался раньше или общаюсь сейчас. Не знаю почему, но я знал это точно так же, как знал, откуда берутся дети или почему люди не летают. Это тяжело объяснить, в ней была особая нить, сумевшая заинтересовать мою непостоянную личность.
- А вы давно с Вашковой дружите?- как бы невзначай поинтересовался я.
- С Викой? Да, считай с детства. Вот как только нас посадили за одну парту в первом классе, вот тогда считай, и зародилась наша дружба.
- Как ты думаешь, она меня простит?- осторожно спросил я.
- Ну, как сказать, пощады от нее не жди. Она кардинально поменяла о тебе свое мнение, хотя,- оценивающие протянула девочка,- мне кажется, что тебе мнения окружающих людей не столь уж важны.
- Почему?- не понял я.
-По твоим глазам видно,- объяснила она,- ты мыслишь прямолинейно. В твоих руках такая сила, у тебя такой талант, а ты его тратишь впустую. Ты стараешься понравиться, а выходит все наоборот. Каждый мыслит по-своему, а мысли каждого непонятны так же, как и им непонятны мысли твои. В этом мне кажется, твоя проблема, ты не видишь никого, ты закрыт!- это сложно было для восприятия, но по слуху я мог сообразить, что ее мысли умны. Возможно, неправы, но умны, умны по-своему.
Я разрешил себе пошутить.
- А как себя открыть?- она снова посмотрела на меня непонятным взглядом.
«Странный он.»
-Ничуть,- ответил я и опять нарвался на этот взгляд.
-Что?
«Рома, держи себя в руках!» - орал рассудок. К тому моменту, мы уже добрались до третьего этажа и сейчас стояли около кабинета отца. Школьники начали расходиться по кабинетам, но для меня ощущение времени кануло в бездну этих могучих женских мыслей.
-Ничего, - исправился я и переменил тему. Она начала рассказывать про свою семью, увлечения, интересы, вкусы, пристрастия.
-Мама очень хорошо готовит…- и тут она закашляла, и меня опять передернуло: я опять затрусился, как заяц, и покрылся мурашками. Что со мной происходило? Почему становилось невыносимо больно при каждом ее чиханье? Это ведь что-то значит, но что?
Ох, если бы я это раньше понял!
-Что с тобой?- встревожено воскликнула она. Оказалась, что я стоял раком и держался за сердце.
-Со мной все в порядке,- я попытался разогнуться. Ира взяла меня выше локтя, лягнув всем телом, постаралась выпрямить положение.
- А мне кажется, нет. Тебе срочно надо в медпункт.
- Почему вы не на уроке?- раздался могучий бас. Вот он, моя скала, моя опора - мой отец, Родион Германович Минаев собственной персоной.
-Извините, Родион Германович. Просто тут, Роме, срочно нужно в медпункт.
- Что, прямо так срочно?- удивился отец.
-Иди, я дойду сам,- и она отпустила мою руку. Ира, проводив меня взглядом, зашла в класс, а папа закрыл за ней дверь. Ох, как же меня убивал этот вечный многозначащий взгляд!
«Не дурачься, сынок. Иди лучше на урок»
« Да, на урок!- не унимался рассудок. И я взял, развернулся и ушел прочь.

[Аннабет=)]

На мое счастье, когда я вышел, в коридоре стояла директриса и отслеживала вот таких вот, как я, гуляк.

Или тут опечатка, или я чего-то не поняла)

И правда, что это с ним? На влюбленность не особо похоже... (я в своем репертуаре )
Странный этот "фрукт Вика"...
Жду продолжения)))

[Валерия Ильященко]

Ромке нравится Ира?или я что-то не поняла...Что с ним?почему плохо себя чувствует???

[Мурочка]

На мое счастье, когда я вышел, в коридоре стояла директриса и отслеживала вот таких вот, как я, гуляк.

Или тут опечатка, или я чего-то не поняла)

Нет, опечатки здесь нету. Это фраза пропитана сарказмом) или иронией

Странный этот "фрукт Вика"...

Согласна, фрукт еще тот!!!)

Ромке нравится Ира?или я что-то не поняла..

Ну, да, разве, что только чуть-чуть

И правда, что это с ним? На влюбленность не особо похоже... (я в своем репертуаре )

Что с ним?почему плохо себя чувствует???

Скоро узнаете) Потерпите еще немножко). еще одна часть-про Ромкину жизнь, а дальше пойдет объяснение)

[(Полина.П)]

Интересно...
Ира больна? Роме передатся его боль?
Хорошая девочка... Меня она тоже распологает к себе...
Тоже Ира, да? Прямо как из Учителя... Неужели у Ромы ассоциации по поводу нее??

[Мурочка]

Тоже Ира, да? Прямо как из Учителя...

Нет, это та самая Ира из Учителя, только еще человек

Хорошая девочка... Меня она тоже распологает к себе...

Я рада, что тебе она понравилась.

Ира больна? Роме передатся его боль?

Лучше промолчу в ответ)))
Ждите , завтра будет прода)

[Мурочка]

(Оооо, опять большая. )
(Если меня заносит, вы говорите)
Но до кабинета физики я так и не дошел. Вот, как только заметил круглое, недовольное лицо Ирины Анатольевны, то мои ноги сразу же поменяли направление и устремились к выходу. А я их уже никак не способен был контролировать.
Свирепый февральский ветер проник в помещение через щель от плотно закрытых окон. Словно крепкими мужскими руками, он принялся раскачивать шторы, которые, наполнившись воздухом, уподобились парусам. Я закрыл окна. Квартира, до того маленькая, была засоренная прочим хламом: на полу валялись газеты, которые успел снести со стола ветер, старые листовки и толстые глянцевые журналы про автомобили. Комод, стоявший возле прохода в гостиную у стенки, был завален бесполезными и ненужными предметами: моим проездным, календарями, чехлом. По линолеуму, как перекати-поле, странствовали клочья собачьей шерсти, а сам обладатель крепко спал под одеялом на кровати. Когда я проходил по коридору, то каждый раз спотыкался об обувь: один башмак находился в одном конце, а второй – где-то далеко-далеко. На кухне - гора посуды: ложки, вилки, тарелки стояли друг на друге, и только смотри в оба, чтобы куча мала случайно не рассыпалась. Грустная картина, не правда? Хорошо хоть, что утюг не забыли выключить. Хотя, что же вы хотите от сорокалетнего мужчины, мальчика и собаки.
Мамы уже давно не было в живых, да я толком и не знал ее. По словам отца, она была удивительной женщиной, такой, которую еще стоит поискать в этом и мире, и необыкновенно доброй. Ей удавалось угодить всем, успокоить, развеселить и в трудную минуту – поддержать. Мама была из тех людей, которыми стоит восхищаться и прислушиваться, а таких людей – следовательно, немного. Уже…
Она умерла, когда мне только-только исполнилось четыре года. Ее сбил автомобиль. Этот день, несмотря на прожитые четыре года, я запомнил на всю оставшуюся жизнь.
«С Днем Рождения, Рома!»- говорили все. Черт, а ведь в этот день умерла мама! И тогда начиналась ломка…
Помня день смерти, я ничего не помнил до этого. В этом заключается главный минус тотемов: ты забываешь все то, что случилось на протяжении крохотной, человеческой жизни. Это происходит постепенно: сначала стираются из памяти жалкие, мимолетные воспоминания, затем - люди, образы, события, а в конце остается белоснежный лист, на котором будет написана новая, единственная в своем роде, история. Потом меняются вкусы, мысли, принципы, взгляды на жизнь, и люди перестают видеть в тебе того обаятельного, приятного мальчишку, а замечают лишь алчного, грубого человека, волка, переодетого в шкуру ягненка. А иначе никак не должно быть: вкусив сладкую и одновременно горькую жидкость тотемства, мы прекращаем быть людьми, биологически. Мы – новые, Божие создания, мы - отдельный вид существ и живем по закону природы.
Перестройка организма всегда порождала проблемы. На вечные споры с отцом уже не хватало никаких сил. А учителя… Я ведь не просто так их терроризирую: мое нутро нуждалось в адреналине, а мозг нажимал кнопочку «Пуск» и запускал тонкий тотемский механизм. Вдали от школы и суеты я превращался в человека, вел себя, как человек, и мыслил, как человек.
Времени от времени я старался помогать отцу, который приходил поздно вечером. Сегодня поднял газеты, смел собачью шерсть, а саму фокстерьерячую морду, которая умудрилась цапнуть за лодыжку, отправил на место. Но готовить я не умел. Совершенно. Как-то раз помню, решил сделать дорогому сердцу родителю подарок.
Отец вошел в кухню и скривился.
-Фу, чем это пахнет горелым?- он подошел к духовке, где находилась почерневшая говядина. Вот таким вот образом я чуть было не спалил квартиру.
Отец приходил к восьми часам вечера. Уставший он снимал с себя галстук, расстегивал две первые пуговицы на рубашки и в ванной умывал лицо и руки ледяной водой так, что кончики рукавов становились мокрыми, и увлажнял черные волосы, которые выпрямлялись и становились ежиком. Бессмысленно было сейчас заняться описанием моего папы потому, что внешность - незначительная его черта. Бесспорно, в свои сорок лет он выглядел молодо и смахивал на тридцатилетнего мужчину, но уважали вовсе не за это, а за чуткость, ответственность, способность руководить и понимание. Он видел людей насквозь, относился толерантно и верил, что человеку нужно дать второй шанс. Папа сиял, смеялся, до того момента, пока не умерла мама. Вот только тогда он надел маску и стал производить впечатление властного и сильного человека.
В школе я не раз слышал, что папу считали самым строгим учителем. Конечно, если его разозлить, всыпать он мог круто, однако я знал совершенно другого человека.…
Через год после маминой смерти, когда отец уже немного оправился от шока, он застал печальную картину: маленький мальчик сидел в углу и плакал, горько плакал, так, как плачут, когда теряют надежду. Мальчик сидел в метре от разбитой вазы, подарок лучшего папиного друга в день свадьбы. Когда я увидел папу, то бросился к нему и забился в его объятиях, облизывая губы от стекающих слез.
- Что здесь произошло?- он, отделяя и растягивая слова, спросил. Тон не таил злости или недоумения. Я поднял детские, наивные глазки.
- Я не знаю…. Я играл…, бегал. Я, даже не прикоснулся к ней, она упала и разбилась,- всхлипывал я,- я не хотел… я же знаю, какая она дорогая (материальные соображения),- затем цепко ухватился за штанину. Отец ничего не ответил, лишь молча поглядел на гору осколков, а затем медленно поднял руку. Я, опасаясь, как бы тот не ударил меня, отскочил на пару добрых метров и первый раз в своей жизни перевоплотился в бриффита, без которого тотемство не может существовать. Тогда он напоминал шерстистый клубочек. Но у папы и в мыслях не было меня бить: он засунул руку в карман и достал оттуда конфетку. Заинтересовавшись, маленький синенький котенок медленно приблизился к грозному родителю, как то дикое животное, которое впервые попало в руки человеку.
Отец отдал лакомство и принялся чесать за ухом, шепча ласковые, успокаивающие душу, слова. После он взял котенка на руки и отнес к себе в комнату. Когда я снова стал человеком, то понял, кем стал и с тех пор навсегда лишился звания «человек», а, что и тогда, что и сейчас, смотрел на собственного отца, как на героя.
- Привет. Как дела?- спросил папа, выйдя из ванной.
- Нормально,- я стоял в проходе,- устал?
- Ой, не то слово! Ног не чувствую!
-Почему ты не уволишься?
- Здравствуйте?- крикнул он из кухни.- А тебя кто кормить будет?
- Нет, ну, в университет можешь пойти работать,- предложил я.- Ты же ведь без недели доктор наук!
-Нет,- хмыкнул он, поразмыслив, - не хочу. Я с детьми хочу работать,- и, проходя мимо, посмотрел мне прямо в лицо. Я последовал в гостиную.
- И что же ты из-за детей и далее будешь себя так мучить?
- Так, Роман, не спорь со мной,- нервно сказал отец. Что самое интересное, папа всегда звал меня полным именем, поэтому всевозможных сокращений, особенно «Ромчик», я не принимал и не терпел,- у меня и так сегодня день трудный, и ты тут еще! Одной девочке на последнем уроке плохо стало, пришлось родителям звонить. В обморок упала…
Я смутно представлял, о ком идет речь, но расспрашивать отца не стал: пусть отдыхает, бедолага.