Глубины синего

[Аннабет=)]

Немного жаль Матвея.... Не знаю, у меня такое ощущение скложилось, что Кэт будет с ним не из-за властей, а из жалости какой-то...
Алиша странная... Почему бы не поделиться своей тайной с подругой? Не понимаю ее страха.
Самая страшная и неизличимая болезнь - СПИД.

[(Полина.П)]

Нет, Кэт с ним точно не из-за жалости! Он ей нравится..
Потому что Алиша - христианка. Нельзя любить чужого мужа. Грех.
Заболеть СПИДом в шестидесятилетнем возрасте?

[Аннабет=)]

Заболеть СПИДом в шестидесятилетнем возрасте?

Много ума не надо... Порезался зараженной стекляшкой - и пожалуйста.

[(Полина.П)]

Ах да, через кровь же тоже можно...
Спасибо огромное, Даш, ты мне очень помогла!)

[Аннабет=)]

=)

[Avelyn]

А вот и проявление любви... точнее не любовь в чистом виде, а витиеватые переплетения чувств и судеб.
Еще немного не понятно, что же происходит между Кэт и Матвеем. Привязанность, уважение, но никак не любовь. Пока, по крайней мере)
А вот с Алишей происходит нечто другое. Она испытывает более глубокие и яркие эмоции. Только вот взаимны ли они?
Конюшня. Я уже полюбила ее, хотя и в глаза ее никогда не видела! Каждое твое слово о ней, об атмосфере, царящей там, о людях, которые там находятся... все окутано любовью и добротой.
Заинтересовал их завтрашний праздник.
Интересно, как они проведут его))
Полюнь, глава замечательная!
Жду следующую)

[(Полина.П)]

Матвей... Полагает, что любит ее. Так это или нет, решать уже ему, но позже.
Кэт - нет, романтики здесь нет. Пока, во всяком случае)
У Алиши... Все будет яснее позже)
Эх. Конюшня-конюшня. Все-таки я тебя заразила...)
Праздник не завтрашний, он черезнедельный) В следующее воскресение)

[(Полина.П)]

4
В нашем мире не так уж и много профессий. Большинство производства роботизировано (в Округах), и теперь люди требуются лишь на творчество, разбор бумаг, планирование, и на работу с людьми. Еще, конечно же, на новые разработки в машинах, но таковых людей не очень много - процесс трудный. По сути, журналистов, певцов, актеров, художников, экономистов, учителей стало пруд пруди. Многие семьи живут по собственным капиталам, накопленным ранее, потому что у нас очень специфическая система женитьбы и создания новых союзов. Большинство денег, конечно, находятся в руках у Главного Государства, Округа и Колонии располагают куда меньшими суммами. И если Округа еще имеют какую-то власть и хотя бы обладают писанным суверенитетом (который на самом деле ничего не представляет, но он хотя бы официально существует), то Колониям повезло гораздо меньше. Их самостоятельность даже не оговаривалась, там люди живут только так, как говорит центральное правительство, и никак иначе. Полное лишение свободы.
Главное Государство находится на Материке Австралия. Там находится центральное правительство, оттуда орудуют все правительственные организации.
Колоний в нашем мире 5. Южная Америка, Индия, Азия, Гренландия, Африка. Сами они разбиваются еще на несколько отдельных кусков, но это уже детализация. В этих местах процветает беззаконие, вернее, бесправное рабство, люди там не представляют никакой ценности. Это бедные районы, волочившие свое существование просто от привычки. Там люди мрут, как мухи. Чем они занимаются? Трудятся на заводах. Робот-техника не внедряется туда, чтобы было чем занимать рабочие руки и выматывать их настолько, чтобы единственное, на что у них оставались силы после трудового дня - завалиться домой и, не чувствуя собственного тела, уснуть. Зачем? Чтобы не поднялось народное ополчение.
И так всю жизнь.
Единственный способ вырваться - это попробовать вступить в ряда Властей и их Органов.
Но для этого существует два препятствия. Даже три.
Первое это то, что сама жизнь в колонии заставляет тебя презирать Властей. Едва ли кто-то желает становиться тем, кого ненавидит всем сердцем.
Второе - даже если ты все-таки решаешься перейти на враждебную сторону, то далеко не факт, что ты выдержишь Инициацию, которая была очень жестокой. А в первую очередь еще проверяют твою предрасположенность к религии, то есть полностью сканируют твой чип. Если в нем находят хоть малейшую веру - расстрел на Главной Площади. А если отыскивают еще и то, что кто-то помимо тебя верит - убивают и его. Ты подставляешь все свое окружение под угрозу, решая становиться Полицейским.
И третье - если ты все-таки пройдешь Инициацию - ты должен быть готов к тому, что тебе выключат все чувства, и в любой момент смогут сделать марионетку, без какого-либо Ордера на Управление Телом.
Я родился в Азийской Колонии №8, сравнительно небольшой части всей Азийской Колонии, находившейся на юго-востоке Западно-Сибирской равнины. Я знал только свою мать. Отец умер, когда мне было года три - убили за несколько сотен зарплаты, которую он нес домой. Не то, чтобы я был единственным ребенком в семье - просто никто не дожил до моего сознательного возраста. Слишком уж болезни распространены в Колониях, и слишком уж трудно находить любые деньги на лечение. Может быть, именно поэтому мать всегда растила во мне это желание стать Полицейским - только так был шанс уберечь от жизни в нищете.
Подал заявку на рассмотрение моей кандидатуры я довольно рано - в шестнадцать. Вступление в ряды Полиции - сама по себе редкость, а мой ранний возраст и вовсе сделал из меня уникум. Оставив мать, я прошел Инициацию и уже через год был в рядах Властей.
Все мои чувства были отключены.
И когда я узнал о том, что моя мать мертва - даже ухом не повел.
Сейчас мне двадцать пять, и я один из лучших. Но едва ли это меня волнует.
Дверь открывается только при моем нажатии на пульт управления, идентифицирующий отпечатки пальцев.
- Детектив Фоминский, - представляет меня компьютерный женский голос.
Я тщеславно улыбаюсь. Привилегию детективов полицейские получают отнюдь не часто.
Небольшая серая комнатка со стальными стенами, в которую я захожу, абсолютно пуста, за исключением такого же металлического, как и все вокруг стола и стульев, намертво приваренных к стальному полу. Стульев всего два, и за одним из них сидит, сгорбившись, мужчина сорока лет на вид.
На самом же деле ему все сорок семь.
Его жесткие темные волосы до плеч занавешивают лицо, а взгляд его устремлен в поверхность стола. Пальцы его переплетены и приложены большими ко лбу. Губы беззвучно шевелятся. Он молится.
Кажется, он не заметил того, как я зашел.
- Владимир Дон? - говорю я, как только присаживаюсь перед ним за стул.
Мужчина не поднимает на меня головы.
Я снимаю темные очки и склоняю голову набок, рассматривая черты впереди сидящего человека. Его руки испещрены морщинами, как и лицо, по крайней мере, та часть, которую я могу видеть. Ладони немного трясутся от старости и от больших количеств тяжелых работ на добыче железной руды. На правой брови виднеется искривляющий шрам, уходящий прямо к глазу и теряющий свой конец в складках около век.
- Нам известно, что вы - верующий человек, - говорю я. - Вообще у вас есть шанс раскаяться, потому что, насколько мы выяснили из вашего чипа - религия затянула вас совсем недавно.
Владимир наконец-то отрывает руки от лица и пронзительно смотрит мне прямо в глаза. Он из тех людей, которые обладают подобным редким взглядом, который прорывается насквозь, словно кинжал. Его черные глаза не моргая смотрят прямо на меня, и будь у меня хоть какие-нибудь чувства, мне бы стало неуютно. Вместо этого я просто с вызовом вздергиваю подбородок.
- Кажется, мистер Дон, вы не поняли. Нам так же известно, что у вас есть несовершеннолетняя дочь. Ольга, так? - при упоминании ее имени глаза моего заключенного вспыхивают страхом и гневом одновременно.
- Только пальцем ее троньте!.. - восклицает он и бросается на меня.
И тут его пронзает сильный заряд электрического тока, пущенный благодаря моей команде через чип.
Он кричит, корчится от боли, а затем я одним мысленным приказом останавливаю это. Мужчина, кряхтя, садится обратно на стул.
Я нарочито устало вздыхаю.
- Вы снова меня не так поняли, мистер Дон. У нас нет нужны убивать ее, тем более, что для нее уже определено хорошее место в швеях, однако ваши воспоминания препятствуют нашим планам. Это ведь она послужила катализатором вашей веры, правильно?
Мужчина молчит, стиснув зубы.
Я откидываюсь на спинку стула и улыбаюсь, небрежно скрещивая руки на груди.
- Снова вы молчите. Неужели я могу заставить вас говорить только угрозами?
Никакого ответа. Только сверлящий взгляд.
Я усмехаюсь.
- Хорошо, как вам будет угодно. Так вот. Я предлагаю вам отречься от вашего пресловутого Бога, - произношу я и внимательно слежу за реакцией.
Его лицо сначала бледнеет, а затем наливается багровым цветом. Такая перемена довольно забавна. Его губы начинают дергаться, словно он едва-едва сдерживает себя.
- Вы могли бы отказаться от него, - я снова предпринимаю попытку взорвать бомбу.
- Иисус навсегда остался жить в моем сердце! - с жаром выкрикивает мужчина, вскочив со стула.
Ну вот. Наконец-то хоть какая-то реакция.
- Да, вот только сердцу твоем осталось жить недолго, - с вежливой улыбкой говорю я и киваю головой на стул. - Сядьте, пожалуйста.
Мужчина садится и с ненавистью взирает на меня исподлобья.
- Вам уже подписан смертный приговор, - констатирую я. - Но ваша дочь, ваша милая, ненаглядная Оленька... Ее все еще можно спасти. Если вы сознательно раскаятесь и отречетесь от вашего Иисуса, как вы его называете. И даже не думайте меня обмануть - мы досконально вновь проверим ваш чип.
Я снова молчу, тщательно изучая реакцию. Было видно, что поначалу Владимир был готов тут же отказаться, воинственно крича о том, что никогда не предаст своего Бога, однако потом его взгляд потух, едва я сказал ему условия и упомянул его четырнадцатилетнюю младшую дочь. Старшая - двадцати трехлетняя Герда живет вдали от них, совершенно на другом континенте, в другой Колонии, отосланная туда для замужества, и поэтому Ольга - единственная, помимо жены, кто был в семье у Дона.
- Знаете, вы, религиозники, настолько немощные люди, - нахмурившись, говорю я. - Всегда готовы защищать своего Бога, как говориться, до самой смерти, однако если речь заходит о других людях - вы почему-то начинаете забывать свои любимые заветы и клятвы и предаете свою веру. Ваша вера никогда не бывает сильна. Именно поэтому мы всегда возвышаемся над вами. Свою веру в Закон мы никогда не предадим.
И на этой торжественной ноте я встаю со стула и направляюсь к двери, нажимая на пульте стеклянный индикатор отпечатков.
- У вас есть двадцать четыре часа на то, чтобы подумать над нашим предложением. А теперь извините, но я должен идти.
И с этими словами я выхожу за дверь и смотрю на двоих полицейских, следивших за нашим диалогом с заключенным сквозь огромное стекло. Оно с одной стороны прозрачное, а с другой видится как полностью непроницаемая металлическая стена. Как и мои солнечные очки, которые я ношу постоянно.
- Пусть варится в собственном соку, - говорю я сотрудникам. - А приказ вы знаете. Казните дочку.
- Но вы же сказали ему... - начинает один из хранителей Закона.
Я усмехаюсь и хлопаю дважды молодого человека по плечу. Затем разворачиваюсь и, пройдя по коридору, захожу в лифт. Через пятнадцать этажей кабинка тормозит, и открываются двери в стеклянное фойе. Сменившиеся с обеда девушки на ресепшене радужно приветствуют меня, а я обольстительно улыбаюсь в ответ, проходя мимо. Выйдя за стеклянные двери, окидываю взглядом привычные взгляду оживленные улицы.
И иду прогулочным шагом к своему офису, который находится в трех километров отсюда.
Через минут десять ходьбы мое внимание привлекает кое-что по другую сторону дороги.
Здесь, рядом с оживленным проспектом, в уголке между плитами бордюра, стоит девушка с короткими рыжими волосами. С ее стороны доносятся смех и цоканье красных каблучков. Ее всюду окружают птицы, целые десятки разномастных голубей. Девушка бросает семечки на землю, и покрытые перьями существа возбужденно взрывают простую нудную протяженность городской жизни хлопками своих крыльев, перемещаясь в место повыгоднее.
Птицы совершенно не боятся кормилицу, подлетая к ней все ближе и ближе, а в итоге парочка даже успевает запрыгнуть ей на полураскрытый кулак, с не успевшими упасть оттуда зернами. Девушка возбужденно вскрикивает, и вновь ее радостный смех проносится по быстротечным серым улицам городка. Довольные голуби начинают клевать прямо из ее вытянутой ладони, и по тому, как девушка смешно кривит улыбку становится ясно, что ей щекотно от их действий.
Когда семечек остается совсем чуть-чуть, она выбрасывает остатки сборищу крылатых созданий и тянется за пакетиком, оставленным позади нее на бордюре. Оглянувшись, девушка теряется - пакетика нет на месте. Она разворачивается дальше, оглядывая всю местность в радиусе паре метров, и тут ее глаза (но мои еще прежде заметили эту картину и уже довольно продолжительно за ней наблюдают) с укором и смехом останавливаются на том, как один из голубей довольно залезает головой в пакетик и, щелкая клювом, пожирает все семечки в одиночку.
Хозяйка пакетика тянется за своим, но голубь, недовольно уставившись на нее сквозь прозрачные полиэтилен, пятится назад от ее рук. Ее голова и туловище застревают в пакете, и в итоге я наблюдаю преинтереснейшую картину: рыжеволосая девушка, идущая за полупустым пакетом с семечками, который двигается в противоположную от нее сторону и у которого откуда-то ни возьмись появились ножки и хвост. Тут голубь совсем ошалел, не имея выхода, и хлопает крыльями, взлетев в неизвестном направлении и внезапно врезавшись в кормилицу, и выпутавшись наконец из пакета. Он падает к ногам рыжеволосой, рассыпав на них все содержимое.
Птицы, как известно, реагируют на звук. И этот раз не является исключением в этом правиле.
Все десятки голубей, какие находятся в пределах видимости, слетаются к ногам девушки, собирая всю еду, какая только там была
Девушка смеется, и звонкий смех шекочет мне уши. Птицы слетаются отовсюду - даже не знаю, откуда их вообще столько взялось, но они все прибывают и прибывают, вовлекая кормилицу в некий живой хлопающий крыльями вихрь.
Девушка, казалось, находится в своем собственном мире, она парит вместе с птицами, а они являются ее старыми друзьями.
Какой-то парниша задевает меня плечом, и я на секунду отвлекаюсь на него. Затем загорается зеленый светофор и машины переполняют проезжую часть, скрывая незнакомку от моих глаз. Когда вновь зажигается красный, и движение прекращается, девушки по ту сторону дороги уже и след простыл.
Лишь несколько голубей доклевывают последние оставшиеся семечки.

[Повелительница Тыкв]

Вау! Очень здорово! Такс, наклевывается любовная линия...ммм..так и знала что это будет.=)
Мне оч понравилось твои разъяснения по поводу гос строя - это очень важно и помогает лучше представить картину будущего. Я считаю, что чтобы достойно написать про будущее, тем более про реальное а не в стиле фэнтези там, то нужно иметь колоссальное количество знаний и быть эрудированным человеком. Ну, ты поняла, что я намекаю на то, что ты таковым и являешься. Придумать это все очень сложно и проблематично - нужно перелопатить горы информации - по себе знаю=) Молодец, в общем=)
ну и не могу я без критики - поэтому Очень Противное Ругательство ( далее просто ОПР ) с точки зрения экономики располагать Глав Центр в Австралии как-то не рационально чтоли, слишком большое расстояние до остальных земель.

[(Полина.П)]

Конечно. Без любовных линий никуда.
Огромное спасибо! Старалась...
На счет ОПР - Австралия была выбрана именно из-за отдаленности от всего остального. Для защиты и некоторой замкнутости того самого главного государства. Плюс, оно не должно было быть богато полезными ресурсами, так как Глав. Госуд. не занимается добычей. Ну и еще из-за того, что это самый маленький материк. Брать какой-нибудь больше не имело бы смысла - властей-то не так много