Глава пятая
- Можешь меня завести на минутку в школу стрельбы? Я должна объяснить, почему не пришла, - попросила я, вспомнив, что пропустила занятие, и не только по стрельбе. Еще танцы. Терпеть их не могу. Мама заставила ходить, фактически силой. Поставила ультиматум: либо хожу на танцы и могу посещать уроки стрельбы, либо не видать мне ни того, ни другого. Не люблю, когда она так делает. Прибегает к шантажу.
- Не понимаю, зачем тебе это? – проговорил он.
- И не поймешь. Стрельба – единственное, что является ярким пятном в моей жизни, не считая Камиллу.
Он вздохнул. Спорить со мной по этому поводу было бесполезно. После нескольких попыток прекратить мои занятия, отчим уже не так яро пытался отговорить меня.
- Хорошо, - холодным голосом произнес он. Это означало, что сейчас он где-то далеко, в своих мыслях.
Теперь уже вздохнула я. Устала за сегодняшний день, но у меня еще есть пять дней каникул, успею отдохнуть.
Мерседес Сергея остановился возле школы стрельбы.
- Я быстро, - произнесла я и выскочила из автомобиля. Ноги тут же утонули в снегу.
Зима….
Когда же она кончится уже…
Накинув капюшон, направилась к зданию. Оно было не большим. Да и зачем большое? Состояло из двух этажей и пристройки – трансформатарной будки.
За здание находился небольшой полигон, где мы тренировались: стреляли по тарелкам и мишеням.
Входная дверь была открыта, а в двух окнах горел свет. Такой манящий к себе. Это означало, что инструктор еще тут. Хорошо, мне повезло.
Я резко дернула дверь на себя и вошла. Внутри было тихо. Длинный коридор освещали тусклые лампочки, из-за чего выглядел темным и страшным. Некоторые из них потрескивали и мигали. Скоро перегорят, нужно заменять.
Я направилась прямо по нему, и мои шаги отдавались гулким звуком, хотя я пыталась идти незаметно.
А тут тепло сегодня. Обычно приходилось надевать теплые кофты, чтобы не замерзнуть. Надежда Львовна столько боролась с КСК и теплосетями, но тепло от этого не стало. В итоге, она просто напевала на них, установив обогреватели, где возможно.
Поднявшись на второй этаж, я подошла к двери кабинета инструктора. Постучав, вошла.
- Надежда Львовна, добрый вечер.
Она подняла на меня глаза. Серые, выражающие покой и накопленные знания. Она всегда излучала свет.
Коротко остриженные, светлые волосы, лежали на голове в небольшом беспорядке, что означало, что учитель над чем-то серьезно думала.
Надежда Львовна была хорошая подруга папы, из-за чего, когда он сюда привел меня, взяла в свою группу. Обычно она не берет новичков, им занимается второй инструктор. Он очень вредный. Обычно, если в группу набираются около двадцати человек – новичков, к концу месяца останется только пять.
В общем, мне повезло, что я попала к Надежде. Именно ее ученики занимают призовые места в соревнованиях, некоторое даже уходят в спортсмены и выступают за страну.
Надежда Львовна научила меня стрелять из разных видов огнестрельного оружия. От «Макарова» до снайперской винтовки. В общем, в этом я разбираюсь на все сто.
Мама никогда не понимала моего увлечения, ругала папу зато, что он делает из меня жестокого человека. Ведь те, кто держит оружия в руках – злые убийцы. Девушке, по ее мнению, не пристало даже в руках держать пистолет. Отец ее не слушал, а я полностью погрузилась в это увлечение. Читала книги, тренировалась, не пропускала ни одного занятия. И сейчас, я испытываю гордость зато, что мне удалось достичь мастерства в стрельбе. Папа бы гордился мной.
Я помню, как он первый раз привел меня сюда. Мне было тринадцать, может, чуть больше. Все то, что я видела, меня удивляло и поражало. Поначалу мне вообще было страшно здесь. Все новое и непривычное. Папа попросил Надежду Львовну научить меня стрелять. Та, сначала отпиралась, ссылаясь на мой столь юный возраст. Нельзя ребенку такими делами заниматься. Но папа очень настаивал, чем меня немного удивил. Зачем мне нужно было это? В снайперы идти не собиралась, да и в армию тоже.
Отец и учитель долго беседовали еще, в итоге, она сдалась. С того момента начался настоящий ужас. Приходилось кучу всего учить, читать книги, развивать концентрацию, внимательность, логику. В руках даже было страшно держать пистолет, хотя начинала я с пневматического. Небольшого. Чем больше я вникала в это дело, понимала всю суть, училась стрелять, тем сильней влюблялась в это занятие. Я уже ждала с нетерпением нового урока и бежала туда с воодушевлением. Потихоньку стала выходить в лидеры группы. Инструктор постоянно приводила меня в пример. Я завела пару друзей, помогала им. Они уважали меня. Не ждали каких-то подвигов, как в школе, где постоянно мне твердили, что не стараюсь и могу лучше. Там меня чуть ли не до истерик доводили. Как урок, так начинают опрос с меня. Казалось, что они сговорились против меня, преследуя какую-то цель довести.
Потом, умер папа, и у меня осталась лишь школа, как память о нем. Правда теперь не с таким большим энтузиазмом, как раньше. Но все же уроки помогали мне отвлечься от всего произошедшего.
- О, Мари, здравствуй! Почему тебя сегодня не было? Что-то случилось? – встревожено спросила Надежда Львовна, выведя меня из воспоминаний о прошлом.
- У меня были дела. Учительница отправила проведать старичков из дома престарелых, а вместо радушного приема старичками, мы нашли их трупы, - я рассказала, что произошло за сегодня ей. Мне просто нужно было выговориться, а Надежде Львовне я доверяю.
- Какой ужас, и вы все это видели. Вашей классной руководительнице нужно было проверить дом, лишь потом детей посылать, - Надежда Львовна качнула головой, от чего светлые волосы слегка разлетелись.
- Ну, теперь ничего не изменить. Хочу сходить в церковь и поставить свечку за всех погибших в доме престарелых.
- Хорошая мысль. Если хочешь, я могу сходить с тобой.
- Я была бы очень вам признательна. А то одной как-то не так. Может, Камиллу взять с нами еще, - сказала я, сев на стул напротив инструктора.
- Можно взять. Почему бы и нет, - ответила она.
Последний раз я была в церкви два года назад. При жизни папа всегда водил нас туда. Он был верующим человеком. Я не раз видела, как он молился. Однако папа не всегда был таким.
Как-то с ним случился несчастный случай. Вот после этого, отец стал посещать церковь. Он мог несколько часов за что-то благодарить Всевышнего.
Последний год его жизнь что-то беспокоило. Он стал просить Бога о какой-то помощи. Начал вести себя необычно, будто чего-то боялся. Мама этого не замечала. Вечно где-то в облаках летала. Камилла была маленькой, чтобы что-то понять. А я видела. Возможно из-за того, что у нас с отцом была сильная духовная связь, не так, как с мамой. Я пыталась узнать, в чем дело, но он лишь теребил мне волосы и говорил, что мне кажется; говорил, чтобы я не брала это всерьез, что все хорошо. А потом, обнимал крепко-крепко и шептал, что я и Камилла самые дорогие люди в его жизни, что он никому не позволит нас обидеть. Говорил, что всегда будет защищать, сколько бы нам не было лет. Но, увы, обещания имеют свойство не исполняться. Нет больше нашего защитника.
В сердце кольнуло, захотелось заплакать. Давно я этого не делала, с самых похорон. Моего любимого папы больше нет. Только он по-настоящему меня понимал. Никто так не умеет. Даже Полина. Она и Камилла, единственные, кто у меня остался. Нет, конечно, еще есть мама, которую я тоже люблю, но наши отношения с ней не такие. Более сдержанные, холодные. Я знаю, она любит нас. Как-то по-своему, по-другому, но все же любит.
В общем, маму надо понять. Ну почему мне так трудно это сделать?
- А ты как тут оказалась? Поздно же, темно, - вдруг спохватилась Надежда Львовна. Она сразу стала суетиться, думая, что же со мной делать.
- Меня отчим привез, - странный он сегодня. Может, хочет извиниться так за утро?
- А, ну тогда хорошо. Он, наверное, уже заждался. Иди, а то сердиться будет. Как решишь в церковь сходить, мне позвони, я присоединюсь.
- Хорошо, до свидания Надежда Львовна. - Она улыбнулась улыбкой, от которой стало легко на душе. Умеет она как-то успокаивать.
Попрощавшись, я покинула кабинет. Практически бежала к выходу.
«Ну, снова в реальность», - подумала я и вышла на улицу.
Стало еще холодней. Наверное, градусов двадцать, ниже нуля. Нос тут же замерз и руки тоже. Хорошо, что у отчима есть машина, а то пока бы до дому добралась…
Сергей стоял рядом с автомобилем и курил.
Мама все борется с ним, с этой вредной привычкой, но бес толку. Хотя отчим сам вечно мне читает лекции о вреде курения. Я и не думаю, что когда-нибудь начну курить. Такая мерзкая привычка. Потом, вечно табаком воняет, зубы желтеют, волосы становятся хрупкими и выпадают. Я уж молчу о возможности возникновения рака легких и губы. В общем, к сигаретам и выпивки я крайне негативно отношусь. Ими только здоровье губить. А с нашей экологией, даже не губить, а добивать.
А вот сам отчим, бросить не может. Работа такая – нервная. Он у нас криминалист. Мама наша - врач, вот они там и познакомились. Не знаю, почему она назвала его коллегой. Хотя кажется, понимаю. После их знакомства, мама стала тесно работать с прокуратурой. В частности, с криминальным отделом. Вот кого-кого, а ментов не переношу. А он был именно им, хоть и называлась его должность иначе и статус выше, чем у милиции. Все же прокуратура. Однако, все они взяточники. Все нечестные. Возможно, поэтому негативно отношусь к отчиму.
Как много причин, и хоть бы одни плюс, чтобы его хотя бы уважать и прислушиваться к нему. Найти бы его, жить бы легче стало в семье, и возможно мы бы стали счастливой семьей. Я усмехнулась. Как часто стала употреблять слова «возможно» или « может быть». Будто жалею или ищу оправдания. Легче винить, легче искать это самое оправдание. Трудней понять, признать неправоту. В это мой минус. И я, как непечально это признавать, не хочу от него избавляться. С этим, мне легче жить.
Отчим как раз докурил сигарету. Я подошла.
- Ты долго. Садись. Поехали, - сказал он и сам сел в Мерседес.
И этот человек должен мне нравиться? Да никогда этого не будет! Выбрала же себе мента проклятого. Ну и вкус. Вот же, опять за свое.
Хмуро глянув на отчима, уселась в машину, скрестив руки на груди. Он посмотрел на меня, и как-то по-доброму усмехнулся.
Он считает меня ребенком. Вот же. Разве я похожа на ребенка? Не думаю.
только говорили какие бабки плохие, как их тут же хлопнули... даже стыдно как-то..совсем не ожидала.
