ДА... После такого-то!..Костю немного жалко.... Наверное, он в большом шоке!!))))
Знаешь, мне теперь кажется, что Кирилл - вампир))))) Сама посуди: холодные глаза да и вообще образ таинственный....
Хах, не скажумда...странный он парень.То злой,то помогает
Это все его природа...
Хах, аффтор болел, поэтому накатал сразу две главки=) и проду выкладываю уже сейчасВобщем жду проду!
(Эта главка коротенькая
)Пятая глава
Что такое вера? Кто-то говорит, что это маяк, кто-то, что путеводная звезда, кто-то, что глоток воды в пустыне, кто-то, что личный ангел-хранитель.
Для меня вера – это проклятье. Она пробуждается во мне лишь тогда, когда с реальностью у меня нелады. Когда судьба подстраивает свои черные козни, готовя мне бездну боли. «А что? – говорит она. - Давай, прыгай. Какая разница, что ты почувствуешь, упав на самый низ. Мне плевать».
И подталкивает в спину.
Проснулась я из-за будильника, когда нужно было собираться на пробежку.
Проклятье.
Кое-как вытащив себя из постели, я поплелась умываться в ванную, на ходу вспоминая, что вчера произошло, и ужасаясь почти каждой вещи. Потом, орудуя во рту зубной щеткой, будто бы пытаясь смыть вкус губ уже мертвого мужчины, я поняла, что просто по привычке собираюсь в школу тогда, когда у меня были все причины туда не ходить.
- И вот зачем я встала, м? – спросила я у своего отражения в зеркале.
Идеальный двойник лишь раздосадовано смотрел на меня.
Путь обратно до кровати был еще труднее – во-первых, хоть я и облилась ледяной водой, спать мне почему-то хотелось еще больше, а во-вторых, теперь на меня давила тяжесть воспоминаний.
Хотя Кирилл оказался прав – утром мне стало легче.
Сейчас, без воздействия алкоголя или кошмарных обстоятельств, Кирилл вновь стал меня чуть пугать. Эти его фразы… угрозы… И глаза… Хотя, вроде как, они посветлели вчера вечером. Или мне показалось?
Лежа на шелке и смотря в потолок, мне припомнилось, как заботливо он меня укладывал в кровать. Это не могло быть сном!
И все же… Этот парень видел меня плачущей. Я никогда и никому не показывала слабость, она была мне не свойственна. Я не могу дарить кому-либо оружие над собой. Это не то знание, что можно доверить постороннему. Тем более такому, как Кирилл. Да я ним знакома всего один день!
Обещаю себе, что никогда более этот парень не увидит моей слабости.
В любом случае, это была не единственная моя проблема.
Еще одна из четырех заключалась в Косте.
Да, возможно он меня и ненавидит, возможно он сейчас называет меня всеми грязными словами, но, Кирилл прав – он не будет об этом рассказывать. Во-первых, ему вряд ли поверят, во-вторых, ему же от этого хуже. Думаю, он осознает то, что едва он об этом заикнется, ему крышка. А в-третьих, я ему все-таки нравилась. Конечно, прошедшее время здесь ключевое, но все-таки он, возможно, во имя старого чувства, скроет мой секрет.
Но мне определенно придется с ним поговорить. И желательно в ближайшее время.
Итак, третье.
Если начальство узнает, что у меня были свидетели и их не уничтожили – им можно колотить гроб. И мне тоже – за некомпетентность.
Проклятье.
И четвертая – Геля.
Я ведь даже и не начала распутывать клубок из событий, что могли повлиять на ее неминуемую смерть. А часики-то тикают.
Тут у меня зазвонил любимый Blackberry, и я вскочила, чтобы снять трубку до того момента, как песня на звонке разбудит Ангелину.
- Да? – ответила я звонившему.
- Пупс, я так и знала, что ты не спишь! – воскликнула Олеся на другом конце связи. – Только вот я не понимаю, почему ты не бегаешь, - добавила она, сменив свой восторженный тон на недоумевающий.
Я захохотала.
- Просто не захотела. А ты почему не спишь?
В динамике послышался ответный смех.
- Я вообще-то тебя хотела увидеть. Вот, стою тут на стадионе и думаю, где же тебя черти носят.
Непроизвольно из моей груди раздался еще один смешок.
- Знаешь, меня только что посетила та же мысль, - весело сказала я.
- Ты тоже обо мне подумала, «где меня черти носят»? – Олеся захихикала.
- Нет, я тоже хотела бы тебя увидеть. Может, зайдешь ко мне? Я сегодня в школу точно не пойду, так что присоединяйся к моему анонимному клубу прогульщиков.
- Заманчивое предложение. Скоро буду. Только сгоняю до кофе, а то отрублюсь по дороге.
Она со смехом отключилась, а я поняла, что мое хмурое настроение понемногу рассеивалось.
Я, все еще улыбаясь после разговора с подругой, зашла в комнату Ангелины на втором этаже.
Девочка спала, чего и требовалось ожидать.
Ее красные цифры горели над ней так же ярко, как и всегда, только теперь их стало на день меньше. 34.
С кем Геля могла вчера контактировать? Кто мог желать ей зла? Неужели тот, кто хотел убить ее в прошлый раз, нашел ее? Или близок к тому, чтобы найти ее?
Или это кто-то другой?
В дверь постучались, и я пошла открывать. Олесю, пришедшую вместе с двумя бумажными стаканчиками кофе, заключила в объятия.
Взяв у нее кофе и поставив его на стол, я пропустила гостью в дом.
- Итак, рассказывай, - велела она, сев на диван вместе со мной.
Я переместила свое положение на диване так, что моя голова стала лежать у Олеси на коленках, а ноги лежали в другой стороне.
- Ну… - что-то мне не хотелось признаваться во вчерашней своей слабости. Даже лучшей подруге. И в тоже время мне нужно было выговориться. Я разрывалась между двумя желаниями, пока не выбрала компромисс. – В общем, задание прошло далеко не так, как я бы хотела, и теперь у начальства есть очень веский повод меня убить.
Олеся насторожилась.
- Что ты имеешь в виду?
- Я… не смогла его убить.
Подруга дернулась в сторону и чуть не подавилась кофе.
- Что?! То есть ты хочешь сказать, что оставила его в живых, и он теперь наверняка пишет заявление в полицию?
- Нет. Он мертв.
- Тогда что?
- Не я… не я его убила.
Теперь Леся нахмурилась.
- А кто тогда?
- Кирилл.
- Это тот парень-не-извращенец? – эти слова вызвали на моем лице улыбку.
- Он самый. Только, похоже, хоть он и не извращенец, он явно плохой парень. И это не самое главное. Вчера нас видел…
Я не смогла закончить фразу, потому что в комнату, продирая глаза ото сна, вошла Ангелина.
И потому что внезапно на меня навалился весь мир сразу. Стены закачались, и рассудок помутнел.
Ее цифры странно мигали.
- Кто видел? Что видел? Оксана! – подруга, кажется, наконец заметила мою слабость. – Господи, что с тобой? – испугавшись не на шутку, воскликнула она.
А я чуть недовольно поморщилась – не люблю, когда при мне вспоминают все эти религиозные штучки. Я – атеистка. Что не удивительно с моей-то жизнью, а вот для Олеси странно. Все-таки от ее рук погибали люди, а она все еще продолжает верить.
- Я… не знаю. Геля… с тобой все хорошо? - промямлила я.
Сначала Геля удивленно на меня посмотрела, потом ее глаза помутнели, и я бросилась к девочке, оседающей на пол.
- Ангел! – подхватив ее за руки с обеих сторон, вскрикнули мы с Олесей.
- Я… Мне что-то… нехорошо.
Затем у девочки закрылись глаза, и она упала в обморок.
- Звони в скорую! Срочно! – закричала я Лесе, и та, испуганная не меньше меня, побежала это исполнять.
Гелечка!...
Я слышала, как в другой комнате Олеся говорит со скорой, и хотя 34 отведенных Геле дня не изменялись, у меня перед глазами все еще полыхала картинка, как они мигали. Обычно такое бывает только лишь тогда, когда 00:00 собираются погаснуть, ну а сейчас… У нее не было нулевых показателей.
И все же цифры мигали.
Как много аномалий за последнее время!..
Через десять минут подъехала скорая помощь, а девочка все так и не очнулась. Ее погрузили на носилках в машину, а мы с Олесей быстро залезли туда вместе с врачами.
На лице девушки читался такой же страх, что и на моем.
Мы ехали быстро и довольно скоро прибыли к больнице, хоть я и сидела всю дорогу как на иголках, думая, что следовало бы ехать все-таки побыстрее. Только неизменные 34 дня меня успокаивали.
Во время дороги молчание нарушилось не по делу лишь раз:
- Она ведь поправится? – чуть ли не плача спросила у врачей Олеся.
Какой-то доктор, которому жить оставалось еще целых 36 лет (и которому уже было лет сорок), неопределенно что-то ответил, и вернулся к расспросам о состоянии девочки накануне.
В больнице, без возможности лицезреть красное время Ангелины, моя паника вернулась ко мне в еще больших размерах.
Мне не хотелось сидеть просто так и ждать заключения врачей. Мне хотелось действовать, я рвалась в бой.
Вот только против чего? Все это время я думала, что угроза жизни Ангела исходит от какого-то внешнего фактора, а это оказалось чем-то, съедающим ее изнутри. Уничтожающий такую светлую, чистую жизнь. И если в первом случае я и могла что-либо сделать, то во втором я могла лишь надеяться на врачей и на милость судьбы.
Вот она откуда берется, эта пресловутая вера. От безысходности и отчаяния.
Олеся, казалось, тоже всеми силами старалась просто удержать себя в руках. Причем практически в буквальном смысле – она так сжала кулаки, что костяшки побелели.
- Она должна поправиться, ведь так? – спросила она то ли у меня, то ли у воздуха.
Я оставила этот вопрос без ответа, чувствуя, что не выдержу на него отвечать.
Хоть и у меня появилась эта вера, она была лишь 5% из 100, большую часть которых составляла действительность.
И она заключалась в мигающих цифрах над головой моей почти-сестры.
Время текло медленно, словно кто-то специально растягивал тот самый жизненный циферблат, на котором отображены все эпохи от начала времен, до конца света.
Наконец, из палаты вышел доктор и с серьезным видом посмотрел на нас. Мы обе вскочили, чуть не сбивая его с ног.
- Что с ней?
- Мы… Мы не знаем, - выдохнул он, устало потерев переносицу. – Нужно сделать еще несколько тестов. Мы постараемся установить болезнь в скором времени. А пока… Пока девочке нужно переливание крови. Ее лейкоциты не справляются с заболеванием.
- И какая же группа ей нужна? – с готовностью спросила Олеся.
На меня вдруг нахлынуло озарение, и я взвыла, упав на сиденье в коридоре.
Проклятье.
Я знаю, какая у нее группа. Та же, что и у меня.
Пятая.
5 группа крови...это что-то новенькое)и как наша миллая киллерша объяснит врачам,что у нее такая НЕОБЫЧНАЯ группа крови?
Очень приятно слышать такие слова от авторов, произведения которых я сама читаю в запой 
